По итогам длительных судебных тяжб, когда дело вернулось из Верховного Суда, в сентябре 2021 года суд апелляционной инстанции удовлетворил заявление региональной электросетевой компании о признании уведомления о результатах налоговой проверки, по которому начислено 893 миллионов тенге, а также уменьшен убыток 1,4 миллиарда тенге.
Основная сумма начислений состояла из начислений по налогу на имущество, который был начислен в результате включения в объект обложения трансформаторного оборудования. Налоговые органы признали трансформаторы и трансформаторные подстанции единым объектом недвижимости, что привело к увеличению балансовой стоимости сооружений.
По мнению же налогоплательщика, сооружением является исключительно внешнее строение объекта, тогда как сами трансформаторы должны учитываться в составе оборудования и не должны облагаться налогом на имущество. Суд признал позицию налогоплательщика правомерной и отменил результаты налоговой проверки.
Важно отметить, что данное решение имеет позитивный эффект для страны в целом, так как исключает необходимость увеличения тарифов на электроэнергию в части расходов по налогу на имущество.
Также постановлением суда отменен начисленный корпоративный подоходный налог (КПН), а также признаны неправомерной произведенная в ходе налоговой корректировка убытка, переносимого при исчислении КПН последующих периодов. В общей сложности налогоплательщик сохранит 1,2 миллиарда тенге.
Интересы компании представлял партнер юридической фирмы GK & Partners Нурлан Зекенов.
Для применения указанных льгот налогоплательщик должен представить налоговому органу документ подтверждающий резидентство. Обычно это сертификат резидентства, апостилированный в соответствии с Гаагской конвенций 1961 года. Но между Америкой и Казахстаном подтверждение резидентства осуществляется путем предоставления сертификата резидентства по форме 6166. Взаимное соглашение между странами предусматривает, что проставление апостиля на такие сертификаты не требуется.
В ходе проверки филиала американской компании налоговый орган выразил недовольство к оформлению сертификата, в связи с чем исключил из вычетов управленческие и общеадминистративные расходы головного офиса, а также применил максимальную ставку КПН на чистый доход в размере 15%.
Были произведены начисления и по другим основаниям, которые обусловлены ошибками самого налогоплательщика. Клиент обратился к нам для решения данного вопроса. С тем, чтобы не тратить дополнительные расходы на государственной пошлине, мы предложили клиенту обжаловать только в описываемой части. Остальное было бесперспективным.
Сумма КПН, начисленного по данному основанию, составила 28,4 млн. тенге, пени – 291 тыс. тенге. В ходе судебного спора Нурлан смог доказать суду, что представленный сертификат соответствует требованиям законодательства. В связи с этим, суд признал начисления неправомерными. Далее, было несложно отменить административный штраф, вытекающий из налоговой проверки, на 8,5 млн. тенге.
В результате по данному кейсу Нурлан отменил в общей сложности свыше 37 млн. тенге.
В нашем случае нефтепродукты с НПЗ едут в вагон-цистернах до баз нефтепродуктов, а затем должны быть дальше поехать до конечных покупателей. В целях экономии времени клиент сделал перенаправление вагон-цистерн по пути из НПЗ сразу до покупателей, не заезжая на базу нефтепродуктов. При этом по факту все пломбы вагон-цистерн не тронуты.
Налоговый орган, где находится базы нефтепродуктов увидев, что вагон-цистерны туда не заезжали привлекли клиента к ответственности по п. 3 ч. 5 ст. 281 КоАП с требованием применить штраф в размере 100 МРП (наш клиент субъект среднего предпринимательства) с конфискацией дохода.
Что мы сделали? В первую очередь заявили о том, чтобы дело рассматривалось в суде и начали выстраивать свою позицию.
Если читать внимательно КоАП, то п. 5) ч. 3 ст. 281 КоАП содержит дополнительное взыскание в виде конфискации нефтепродуктов либо доходов от реализации нефтепродуктов, которое, на наш взгляд, должно применяться только в отношении субъектов крупного предпринимательства.
К примеру, часть 1 статьи 463 КоАП допускает конфискацию имущества вне зависимости от субъекта предпринимательства, поскольку редакция данной нормы содержит запятую после установленного размера денежного взыскания. Для наглядности приводим редакцию данной нормы: «…на субъектов крупного предпринимательства – в размере ста пятидесяти месячных расчетных показателей, с конфискацией…». Следовательно, запятая в данном случае разделяет по смыслу порядок наложения штрафа в отношении субъектов крупного предпринимательства от дополнительной санкции в виде конфискации, в связи с чем, такая конфискация применяется в отношении всех субъектов.
В свою очередь, подпункт 5) части 3 статьи 281 КоАП не содержит аналогичной запятой после предусмотренного размера денежного взыскания, что прямо указывает на возможность применения конфискации только по субъектам крупного предпринимательства: «влечет штраф … на субъектов среднего предпринимательства – в размере ста, на субъектов крупного предпринимательства – в размере трехсот месячных расчетных показателей с конфискацией нефтепродуктов…».
Наряду с этим, пунктом 7 Нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 6 октября 2017 года № 7 «О некоторых вопросах применения судами норм Особенной части Кодекса Республики Казахстан об административных правонарушениях» предусматривается: «Санкцией части пятой статьи 281 КоАП предусмотрено дополнительное административное взыскание в виде конфискации нефтепродуктов, табачных изделий, являющихся непосредственными предметами совершения административного правонарушения, и (или) доходов, полученных вследствие совершения правонарушения, или без таковой. В случае принятия решения о применении данного дополнительного взыскания и при отсутствии возможности конфисковать нефтепродукты или табачные изделия следует обращать конфискацию на доходы от их реализации в размере, установленном уполномоченным органом в ходе досудебного производства по делу».
То есть, исходя из требований Нормативного постановления конфискация может применяться исключительно в отношении доходов, которые установлены в ходе досудебного производства по делу. Однако, налоговый орган этого не сделал.
Входе рассмотрения в суде налоговый орган несколько раз менял свою позицию. Сперва он говорил, что требует конфискации дохода, определенного как доходы минус расходы. Для этих целей мы посчитали все расходы и привели расчеты, что эти сделки были убыточными.
Затем, налоговики, посовестившись со своими, решили, что требуют взыскать всю выручку минус НДС и акциз. Это выходило на 517 млн. тенге. Представляете да, что после такого штрафа компанию можно смело банкротить.
Если честно, я понимаю, почему госслужащие ведут себя так. Все госслужащие боятся, что ими заинтересуется антикоррупционная служба. При чем даже там, где нет для этого оснований.
Судья учел наш второй довод и применил лишь штраф без конфискации доходов. Мы и клиент были этому очень рады. Клиент сохранил компанию, мы заработали неплохой гонорар.
Вроде все забылось, но через какое-то время узнаем, что прокурор подал апелляционное ходатайство об изменении постановления суда с применением штрафа с конфискацией дохода в размере 517 млн. тенге. Как Вы знаете, прокуратура всегда поддержит госорган по вышеуказанной причине. Странно это все наблюдать, конечно.
Клиент опять начал переживать. Ну ничего, мы подготовились и защитили в апелляции первое решение.
В марте 2020 года налоговый орган закончил проверку и начислил за период 2014-2015 годов КПН, НДС и пени всего на 84,5 миллиона. При чем налоговый орган допустил ряд ошибок. Акт сформировал в марте, но из-за карантина вручил только в мае. Клиент допустил оплошность и подписал, что получил акт в марте. Кажется, инспектор его перехитрил. В итоге мы утратили сроки для обжалования в минфине и сразу подали в суд.
Мы присоединились к делу в июле и представляли налогоплательщика в суде. При анализе акта я сделал выводы, что основания для начисления были спорные и по ним можно было бы привести аргументы с обеих сторон. Но больше всего было примечательным то, что налоговый орган вышел за пределы срока исковой давности – 3 года.
В начале 2020 года, если помните, было письмо, в котором говорилось, что в Парламенте находится законопроект, согласно которому за период до 2020 года срок исковой давности должен был составлять еще 5 лет. Но этого не произошло, об этом я уже писал.
Итак, в 2020 году можно начислять только начиная с 2017 года (при условии, что не было продления сроков исковой давности). В нашем случае на 2014-2015 года приходилась львиная доля начислений. При выстраивании позиции мы сделали упор на истечение сроков исковой давности. Привели кучу разъяснений и суд удовлетворил наши требования.
Налоговый орган подал апелляционную жалобу, а прокурор апелляционное ходатайство. Как Вы знаете, что прокуратура всегда поддерживает налоговиков. Не знаю, почему госорганы так не любят бизнес. Но это такой риторический вопрос.
К удивлению, суд апелляционной инстанции не прогнал быстро процесс как обычно, а решил перестраховаться и сделать запрос в Минэк, которое подтвердило наши доводы. В итоге решение суда оставили в силе.
В результате из 84,5 млн. тенге мы отменили 71 млн. тенге. Также у клиента уменьшится сумма штрафа на 10,6 млн. тенге. Всего 81,6 млн. тенге.
Скажете, что мы красавчики? Соглашусь.
Клиент, крупная торговая компания, в 2019 году несвоевременно выписал большое количество ЭСФ, не уложившись в 15-дневный срок со дня совершения оборота. Это произошло в один день: ИС ЭСФ подвисала, потом просто забылось.
По данному факту клиент был привлечен по ч.4 ст. 280-1 (Нарушение порядка выписки счет-фактур), которая предусматривает ответственность в размере 100 МРП. Штраф довольно суровый, так как налагается за каждый ЭСФ и даже если размер оборота составил 100 тенге. Поскольку ЭСФ было много, был наложен штраф в размере 6000 МРП, то есть 15 150 000 тенге. Меня привлекли для обжалования этого штрафа. Мы договорились с клиентом поработать за % от успеха без фиксированного гонорара. В последующем, клиент еще раз был привлечен к штрафу на 15 150 000 тенге. Всего — 30 300 000 тенге.
В ходе работы я обнаружил, что часть ЭСФ выписывалась юридическим лицам, часть – физическим по наличному расчету. В соответствии с п. 13 ст. 412 НК при реализации товаров физическим рлицам, рассчитывающихся наличными, выписка счет-фактур не требуется. Бухгалтер, оказывается, сделал то, чего не требовалось. А налоговики не стали долго разбираться и составили протокол по всем ЭСФ.
Я заявил об этом в суде. В итоге суд прекратил производство по ЭСФ, выписанным физическим лицам, а по ЭСФ, выписанным юридическим лицам, применил 30% скидку, предусмотренную ч.2 ст. 819 КоАП. В целом по всем штрафам из 30 млн. отменено 20 млн. тенге.
В 2016 году на законодательном уровне проведена работа по декриминализации ряда статей Уголовного кодекса, которая коснулась, в том числе и «лжепредпринимательства».
Основанием исключения преступления в виде «лжепредпринимательства» послужило нарекание со стороны налогоплательщиков о необоснованном вовлечении в последствия такого преступления добросовестных налогоплательщиков, к которым применялись меры налогового администрирования.
Предлагалось и говорилось о необходимости изучения обстоятельств каждой сделки в отдельности и предоставления возможности налогоплательщику доказывать фактическое совершение операции, что зачастую по мнению бизнес-сообщества в рамках принятия мер в отношении «прдеприятия-лжепредпринимателя» не проводилось.
Если говорить о налоговых органах то законодательством в рамках исполнения возложенных на них задач предусмотрено осуществление налогового администрирования, которое включает в себя и налоговый контроль.
Как вам известно, налоговый контроль осуществляется в форме налоговой проверки и иных формах государственного контроля (регистрация НП, прием ФНО, камеральный контроль, налоговый мониторинг, налоговое обследование и т.д.).
В связи с чем, органами государственных доходов факты нарушения налогового законодательства устанавливаются в рамках данных форм контроля.
Одним из обстоятельств, которое может привести к нарушению налогового законодательства, устанавливаемого органами государственных доходов, является отражение в налоговом учете финансово-хозяйственных операций (далее – ФХО) с контрагентами, которые имеют признаки неблагонадежности и невозможности фактического осуществления такой операции.
В частности, к таким обстоятельства налоговые органы относят:
— невозможность реального осуществления налогоплательщиком ФХО с учетом времени, места нахождения имущества или объема материальных или трудовых ресурсов, производственных мощностей (складских помещений, транспортных средств);
— отсутствие фактического привлечения третьих лиц для осуществления поставки товаров, выполнения работ или оказания услуг в порядке, при невозможности совершения сделки самим контрагентом;
— совершение сделок (операций) с товарами, работами или услугами, которые не производились (оказывались) или не могли быть произведены (оказаны) полностью или в объеме, указанном налогоплательщиком (налоговым агентом) в документах бухгалтерского учета;
— отсутствие документов, подтверждающих совершение ФХО;
— наличие на различных уровнях поставщиков контрагентов, чья регистрация (перерегистрация) признана недействительной, являющихся бездействующими, ликвидированными, банкротами, снятыми с регистрационного учета по НДС по решению органа государственных доходов и т.д.
Однако, установление данных обстоятельств и доказательств зачастую не представляется возможным без признания сделки недействительной в гражданском порядке или же без установления факта совершения противоправных деяний в рамках уголовного/административного производства либо же доказательства, установленные в ходе налоговой проверки, являются недостаточными.
Более того, на сегодняшний день суды больше склоняются к тому, что признаки недействительности сделок, в первоочередном порядке, подлежат установлению путем привлечения виновных лиц к уголовной или административной ответственности.
И лишь в случае отсутствия возможности привлечения соответствующих лиц к ответственности у налоговых органов возникает право обращения в суд с исками о признании сделок недействительными.
Конечно же, возможно, требуется дополнительное время для установления окончательной и единообразной судебной практики по данному вопросу, однако, последние тенденции свидетельствуют об именно такой позиции судов, в том числе Кассационной коллегии Верховного Суда.
Применение трансфертного ценообразования подразумевает контроль обоснованности цен по экспортным и импортным операциям. Правильное применение закона обеспечивает привлечение больших инвестиций, устанавливает «справедливые правила» в целях соблюдения баланса интересов между государством и участниками сделок. Несомненно, стремление к такому балансу означает взаимные компромиссы, закрепленные нормативно и правоприменительной практикой.
Главной особенностью национального закона о трансфертном ценообразовании является то, что контролю со стороны органов государственных доходов подлежат все экспортные и импортные операции вне зависимости от взаимосвязанности участников сделок. Данное требование существенно отличается от законодательства стран ОЭСР, где контролируются сделки исключительно между связанными сторонами. Однако, первое впечатление о жесткости данного требования на самом деле является ошибочным. Следует учесть, что в странах ОЭСР очень строго определяют критерий зависимости сторон, подразумевая, что все «игроки», относящиеся к одной отрасли, в той или иной степени могут потенциально являться взаимосвязанными. Такая позиция позволяет очень тщательно, с применением различных методов отслеживать и давать оценку взаимосвязанности сторон. В Казахстане же при рассмотрении вопросов взаимосвязанности руководствуются исчерпывающим перечнем оснований, предусмотренным в законе.
Наряду с этим, в Казахстане предусмотрен специальный порядок и перечень источников информации о ценах, подлежащий применению с учетом их приоритетности либо предназначения. При равной значимости источников выбор основывается с учетом сопоставимости условий сделок с информацией, предоставляемой источником, критериев источников, позволяющих дать более точную и обоснованную информацию о ценах, методики ценообразования и т.д.
Также спецификой казахстанского законодательства можно назвать порядок определения дифференциала (скидки) при формировании цены сделки, который напрямую зависит от логистики, условий сделок и выбора покупателей или продавцов.
Конечно, трансфертное ценообразование Казахстана имеет множество других отличительных особенностей.
В целом наше законодательство достаточно развито и носит более подробный характер в сравнении, к примеру, с законодательством некоторых стран ЕАЭС и ближнего зарубежья. В частности, указанные правоотношения в других странах могут регулироваться разделами или статьями, закрепленными в налоговом законодательстве, тогда как в Казахстане это отдельный и полноценный закон, имеющий ряд подзаконных актов. Кроме того, в Казахстане контроль цен действует с 2001 года, то есть на протяжении достаточно длительного периода, хотя некоторые страны находятся лишь на начальном пути становления данного института.
Несмотря на это, уполномоченные государственные органы и заинтересованные бизнес сообщества непрерывно работают над совершенствованием законодательства, что вселяет уверенность в положительной динамике развития трансфертного ценообразования в нашем государстве.
За последние три-четыре года гражданское процессуальное законодательство Республики Казахстан претерпело ряд серьёзных изменений. Данные изменения в первую очередь направлены на создание благоприятного инвестиционного климата в республике и развитие предпринимательства.
В частности в Республике Казахстан проведено:
— преобразование судебной системы, направленное на установление отдельного судопроизводства для инвестиционных споров;
— введение трехзвенной судебной системы;
— уточнение принципа состязательности и равноправия сторон, в том числе освобождение суда от сбора доказательств по собственной инициативе, а также необходимость предоставления доказательств по делу до начала судебного разбирательства;
— возложение бремени доказывания на государственных органов.
Конечно же, порядок рассмотрения споров в гражданском порядке претерпел множество других изменений.
Одним из существенных и заметных нововведений является создание отдельного института инвестиционного судопроизводства. Так, инвестиционные споры и споры, связанные с инвестиционной деятельностью, подлежат рассмотрению специализированными коллегиями Суда г. Нур-Султан и Верховного Суда. К инвестиционным спорам относятся дела, вытекающие из правоотношений, непосредственно закрепленных в инвестиционных контрактах. К спорам, связанным с инвестиционной деятельностью относятся все гражданские дела по вопросам, связанным с деятельностью инвесторов. К таким спорам суды относят, в том числе споры с государственными органами, рассматриваемые в порядке главы 29 Гражданского процессуального кодекса.
Важно отметить, что в рамках инвестиционных споров суды тщательно обращают внимание на соблюдение государственными органами положений законодательства с акцентом не только на нормы материального права, но и процедурных требований законодательства.
На основе судебной практики принят ряд нормативных постановлений, которые существенно облегчают применение и толкование законодательства, в том числе в области налогообложения, таможенного регулирования, экологического законодательства, а также в части рассмотрения споров, касающихся гражданско-правовых сделок. На сегодняшний день Верховным Судом активно обсуждается вопрос принятия нормативного постановления по вопросам трансфертного ценообразования.
В целом, все вышеуказанные изменения, безусловно, повысили уровень гражданского судопроизводства и оказали положительное влияние, как на деятельность предпринимателей, так и государственных органов.
Дополнительно отмечаем, что на сегодняшний день Главной государства подписан Административно процедурно-процессуальный кодекс, который предполагает:
— активную роль суда при рассмотрении дел;
— толкование всех противоречий и неясностей не в пользу государственных органов;
— возможность привлечения в судебном порядке к ответственности представителей государственных органов;
— досудебное обжалование по отдельным категориям споров и т.д.
Таким образом, новый порядок разрешения споров, в первую очередь, направлен на эффективную защиту прав граждан при рассмотрении дел судами. Мы надеемся, что эти реформы положительно скажутся на порядке разрешения налоговых споров.
Как правило, сроки исковой давности представляют собой ограниченный период времени для предъявления требований в рамках гражданских правоотношений либо привлечения к административной или уголовной ответственности.
Налоговое законодательство Республики Казахстан также предусматривает применение сроков исковой давности по налоговому обязательству и требованию. Применение указанных сроков подразумевает собой «освобождение» от исполнения налоговых обязательств при истечении определенного срока.
Для налогоплательщиков, не подлежащих мониторингу и не осуществляющих деятельность по недропользованию, срок исковой давности составляет три года. Для последних категорий налогоплательщиков указанный срок остался неизменным и составляет 5 лет. В отношении налогоплательщиков, осуществляющих деятельность по соглашениям о разделе продукции, срок применяется на протяжении действия контракта на недропользование и в течение 5 лет после его окончания. Аналогично, в отношении организаций, реализующих инвестиционные приоритетные проекты, по налогам, указанным в инвестиционном контракте, срок исковой давности также составляет период действия контракта и 5 лет после его окончания.
Важно отметить, что определение и исчисление сроков исковой давности осуществляется в установленном порядке и не всегда правильно применяется налогоплательщиками.
Во-первых, сроки исковой давности по налоговому обязательству и требованию означают право налоговых органов начислять, исчислять и пересматривать начисленные исчисленные суммы налогов. Также, данный срок ограничивает налогоплательщиков в предъявлении своих требований на зачет, возврат налогов и других обязательных платежей. То есть, сроки исковой давности, предусмотренные Налоговым кодексом, не распространяются на уже начисленные и исчисленные суммы налогов и, соответственно, не применяются к существующей налоговой задолженности, взыскание которой фактически не ограничивается никакими сроками.
Во-вторых, течение сроков исковой давности начинается после окончания соответствующего налогового периода. К примеру, если вопрос связан с исчислением КПН, возникшего в 2020 году, течение трехлетнего периода начнется с 1 января 2021 года, в связи с чем, окончание такого срока приходится на 31 декабря 2023 года. Исключения составляют случаи предъявления налогоплательщиком требования о возврате превышения суммы НДС, относимого в зачет, над начисленной суммой.
В-третьих, Налоговый кодекс предусматривает ряд случаев приостановления и продления сроков исковой давности.
К примеру, течение сроков исковой давности может приостанавливаться на период подготовки и подачи письменного возражения налогоплательщиком (налоговым агентом) на предварительный акт налоговой проверки, а также на период направления запросов и получений по во время проведения налоговой проверки и т.д.
Продление же сроков исковой давности предусматривается при:
— представлении налогоплательщиком дополнительной налоговой отчетности за период, срок по которому истекает менее чем через один год;
— до исполнения уведомления об устранении нарушений, выявленных налоговыми органами по результатам камерального контроля, направленного и врученного до истечения срока исковой давности, в части выявленных нарушений и т.д.
В части применения трехлетнего срока исковой давности в отношении налоговых обязательств, возникших до 1 января 2020 года, полагаю необходимым отметить следующее.
Общеизвестно, что действие нормативного правового акта не распространяется на отношения, возникшие до его введения в действие.
В рассматриваемом случае правоотношения связаны с исчислением сроков исковой давности, которое фактически возникают уже в 2020 году, то есть в период действия нового порядка применения сроков исковой давности.
Таким образом, по моему мнению, при определении налоговых обязательств в 2020 году, следует применять действующие положения Налогового кодекса, вне зависимости от периода возникновения налоговых обязательств.
На сегодняшний день, суды уделяют пристальное внимание вопросам соблюдения органами государственных доходов порядка и сроков проведения проверок. Другими словами, при установлении грубых процедурных нарушений по налоговым проверкам, являющимся законными по существу, результаты таких проверок могут признаваться судами незаконными.
К слову, законодательство устанавливает четкий перечень нарушений при проведении проверок, которые можно отнести к грубым. В частности, согласно действующему законодательству к грубым нарушениям, часто встречающимся на практике и влекущим недействительность проверок, относятся:
— отсутствие оснований проведения проверок;
— отсутствие уведомления, а равно несоблюдение сроков уведомления о проведении проверки;
— нарушение сроков проведения проверок, предусмотренных статьей 148 Предпринимательского кодекса.
В части отсутствия оснований проведения проверок нарушения выражаются в отсутствии предписания, невручении предписания или вручении его ненадлежащему лицу, а также в отсутствии регистрации предписания в уполномоченном органе.
Кроме того, некорректное вынесение и оформление предписания также может трактоваться как грубое нарушение законодательства при проведении проверки. К примеру, ошибочное указание в предписании проверяемых вопросов или проверяемого периода влечет его незаконность и, соответственно, недействительность самой проверки.
Наряду с этим, суды, в особенности специализированные коллегии, рассматривающие инвестиционные споры, детально изучают содержание актов налоговых проверок на предмет полного отражения в них нарушений с обоснованиями и ссылками на налоговое законодательство.
Обязанность налоговых органов уведомлять налогоплательщиков, а также строгий регламент по такому уведомлению также закреплены в налоговом законодательстве.
Так, налоговые органы не менее чем за тридцать календарных дней до начала проведения налоговой проверки, проводимой по особому порядку на основе оценки степени риска, направляют или вручают извещение о проведении налоговой проверки.
Таким образом, несоблюдение требований Налогового кодекса по уведомлению налогоплательщиков о проведении налоговых проверок в рамках особого порядка на основе оценки степени риска, фактически является основанием для вывода о допущении грубого нарушения порядка проведения проверок.
К нарушениям сроков проведения налоговых проверок можно отнести не только фактическое проведение проверки в сроки, выходящие за предусмотренные законодательством рамки, но и несвоевременное либо неправильное оформление извещений о приостановлении и (или) возобновлении проверок.
Следует отметить, что в правоприменительной практике имеются случаи отмены судами результатов налоговых проверок с существенными начислениями лишь по вышеизложенным нарушениям.
Вместе с тем, конечно же, следует понимать, что суды при вынесении решений руководствуются внутренним убеждением и результаты налоговых проверок должны проверяться в каждом отдельном случае с учетом совокупности обстоятельств и норм законодательства.
Габитжан КУДАЙБЕРГЕН
Юрист, налоговый консультант
Поскольку Вы находитесь на сайте более 20 секунд, полагаем, Вам стало интересно у нас. Поэтому подписывайтесь на нашу рассылку чтобы получать актуальную информацию о нашей деятельности и полезные советы.
